Морская библиотека в СМИ
11.08.2011г. -
Надпись от руки
"Слава Севастополя", 21 июля 2011г. №130 (23537)
Интересное рядом
Минуло ровно 55 лет с тех пор, как 15 июля 1956 года в очередной раз на порог Морской библиотеки, нынче имени адмирала М.П. Лазарева, ступил Константин Паустовский. В знакомое и любимое здание писатель, как всегда, пришел не с пустыми руками. Заблаговременно, возможно, в Москве, им был подписан первый том избранных своих сочинений. С тех пор пожелтели страницы книги, выгорели чернила, оставленные «вечным» пером, но все еще горячо и страстно звучат слова автора, «мечтавшего с раннего детства быть моряком-черноморцем». 12 апреля 1962 года Константин Георгиевич оставил флотским библиотекарям томик с повестью «Далекие годы» с наказом, всегда актуальным: «Любите и берегите свой великолепный город». Точно подсчитано, что на начало июля текущего года в богатейших фондах Морской библиотеки имени М.П. Лазарева насчитывалось 2985 книг с автографами писателей.
Через многие десятилетия, губительные войны и революций до нас дошли фолианты, которые, как представляется, сохранили тепло прикосновения рук их создателей. Вот, например, замечательно оформленный переплетчиками с использованием кожи и негнущегося картона в 1883 году в Санкт-Петербурге подробный очерк об адмирале Г.И. Бутакове. Составителями его биографии выступили Е. Березин и А. Де-Либрен. Кто из них преподнес литературную новинку в дар адмиралу И.М. Диковцу, известному в Севастополе? Надо полагать, в Морскую библиотеку реликвию передал сам Иван Михайлович или его наследники. Некоему М.И. Зеленину «в знак почтения» авторами было даровано пособие «Новые основы походной тактики». А от Михаила Ильича полезное издание проделало путь на тесные стеллажи Морской библиотеки.
Книгам, как и людям, угрожали не только каток времени и вихри истории. Время от времени с оглядкой на политическую конъюнктуру их собрания шерстили придирчивые, склонные к перестраховке цензоры в гражданском платье или при погонах. После них показавшиеся им подозрительными издания прятали за семью печатями либо пускали под нож, далее — в утиль. Вышедшей в 1897 году книге П.И. Белавенца «Двухсотлетие Российского флота» повезло больше. На титульной ее странице занудливый проверяющий шлепнул все-таки печатью «Проверено. 1939 год» (1937-й рядом!). На полку заповедного стеллажа творение П.И. Белавенца все-таки попало из-за оставленных им всего двух слов: «От автора». Я бы еще по выделил каллиграфический почерк, которым он обладал. В пору службы в армии моего поколения с трудом выявляли солдат, пусть недостаточно грамотных, но с хорошо поставленной рукой, на хлебную должность писаря. Сейчас мы пишем, как курица лапой. Выручают обделенные эмоциями компьютеры.
Доступ к книгам с автографами предельно ограничен. Таков порядок. К творению П.И. Белавенца прикасались руки лишь 5-6 исследователей, в том числе Аллы Бегуновой. Некогда Алла Владимировна работала... водителем в медицинском ведомстве города. Затем она взялась за перо. На творчество благотворно повлиял ее переезд на жительство в Москву. Она — авторитетный знаток истории военной формы, а также использования в армии лошадей.
Значительной известностью у читателей пользуется ее книга «Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра Первого». Алла Владимировна подарила эту книгу друзьям-севастопольцам с надписью: «Славному коллективу Морской библиотеки в знак глубокого уважения и с чувством большой признательности, так как работа над этой книгой начиналась в стенах Морской библиотеки...»
Бывшая наша землячка регулярно бывает в Севастополе, в Морской библиотеке. Библиотекарям-лазаревцам она подарила еще некоторые свои книги из серии «Исторические приключения»: «Камеи для императрицы», «Французская карта», «Черный передел», «Тайный агент ее величества» и другие.
Так мы с ответственной сотрудницей Морской библиотеки Еленой Бариновой перешли от стеллажей с книгами авторов дореволюционной поры к изданиям, появившимся в обозримый нами отечественный период. Елена Михайловна не скрывала читательских пристрастий, напротив — гордилась ими. Ей по душе произведения Валентина Пикуля. С легкой руки его севастопольского друга Вадима Щербицкого писатель исторического жанра однажды пользовался для работы книгами из фонда Морской библиотеки.
Это свидетельствует о том, что только в Севастополе Валентину Саввичу удалось найти нужные издания. В знак благодарности популярнейший среди читающей публики писатель прислал в Севастополь тома со своими произведениями. Это и «Битва железных канцлеров», и «Моонзунд». Под обложкой «Моонзунда» писатель представил себя в третьем лице: «Этой книгой Валентин Пикуль закончил писать на морскую тему. Дарю книгу офицерам Черноморского флота в библиотеку при Доме офицеров Краснознаменного Черноморского флота в Севастополе. Riga 20 октября 1975 года».
Автографы выдают характеры творческих людей. Вот, например, Александр Крон. В составе столичной писательской бригады он побывал в нашем городе в 1964-м и в 1970 годах. Программа мероприятия им была выполнена: встретился с личным составом на корабле, с читателями — в Морской библиотеке. Естественно, подписал прихваченные в московских издательствах тощие сборники своих произведений «Вечная проблема» и «На ходу и на якоре». Там, где положено, поставлены суховатые авторские надписи: «Военно-морской библиотеке Черноморского флота от автора», «Севастопольской Морской библиотеке. Александр Крон...» Не легла, надо полагать, на душу гостя поездка в Севастополь.
Различные пути-дороги вели в наш город пишущих людей. За Сергеем Сергеевым-Ценским командующий Краснознаменным Черноморским флотом каждый раз снаряжал катер. Суденышко мчало по морской глади в Алушту, где на Орлиной горе в гордом одиночестве обитал автор «Севастопольской страды».
По сложившейся традиции маститого писателя принимали в главном штабе, на кораблях и в Морской библиотеке. Нынче об этих событиях напоминают оставленные томища самой знаковой эпопеи, принадлежащей перу Сергея Николаевича, в том числе и те, которые были изданы в переводе в странах, как в то время принято было говорить, народной демократии. Предельно лаконичные дарственные надписи многолетний алуштинский отшельник непременно подписывал: «Акад. С. Сергеев-Ценский». Почему-то слова «Дом офицеров» он заключал в кавычки. Возможно, так было принято в дореволюционную пору.
Перед гостеприимными хозяевами я не мог скрыть своего пристрастия к творчеству уже упомянутого в этих заметках Константина Паустовского. Тогда же, 55 лет назад, на титульной странице одной из своих книг он написал: «Севастопольской Морской библиотеке от одного из ее читателей и почитателей». Константин Георгиевич действительно был читателем Морской библиотеки как в довоенные, так и в послевоенные годы. На него даже были оформлены карточки читателя. Мало того, упоминания о Морской библиотеке содержатся в произведениях и в письмах признанного классика.
В середине 30-х годов прошлого века, например, Константин Паустовский писал сыну Вадиму: «Окна (Банковской гостиницы.—Авт.) выходят на маленькую бухту, она называется Артиллерийской. В ней стоят только парусные суда. Я часто бываю в старинной Морской библиотеке. Она считается второй в Европе по богатству морских книг. Там есть приказы, написанные от руки Петром Первым. Но их очень трудно прочитать — у Петра Первого был очень плохой почерк, и писал он безграмотно. Есть много книг с гравюрами кораблей и морских боев...»
В наши дни падчерицей писателя, Галиной Арбузовой, опубликована глава «Непокой. Гостиница «Севастополь» из незаконченной второй части повести «Золотая роза». В ней Константин Георгиевич мысленно возвращается в упомянутый в письме сыну период жизни: "Когда в 1935 году я жил в Банковской гостинице и писал книгу о Черном море, то почти каждый день я приносил из библиотеки много морских книг и читал их почти без разбора...»
...Пока пишутся эти заметки, может быть, количество книг в фондах Морской библиотеки перевалило за три тысячи. Ведь писатели — наши современники, в том числе и местные литераторы, следуют примеру Сергея Сергеева-Ценского, Константина Паустовского, Валентина Пикуля и других своих великих предше-ственников. И в век компьютеров надписи на книгах, как и при Петре Первом, делают от руки.
Интересное рядом
Минуло ровно 55 лет с тех пор, как 15 июля 1956 года в очередной раз на порог Морской библиотеки, нынче имени адмирала М.П. Лазарева, ступил Константин Паустовский. В знакомое и любимое здание писатель, как всегда, пришел не с пустыми руками. Заблаговременно, возможно, в Москве, им был подписан первый том избранных своих сочинений. С тех пор пожелтели страницы книги, выгорели чернила, оставленные «вечным» пером, но все еще горячо и страстно звучат слова автора, «мечтавшего с раннего детства быть моряком-черноморцем». 12 апреля 1962 года Константин Георгиевич оставил флотским библиотекарям томик с повестью «Далекие годы» с наказом, всегда актуальным: «Любите и берегите свой великолепный город». Точно подсчитано, что на начало июля текущего года в богатейших фондах Морской библиотеки имени М.П. Лазарева насчитывалось 2985 книг с автографами писателей.
Через многие десятилетия, губительные войны и революций до нас дошли фолианты, которые, как представляется, сохранили тепло прикосновения рук их создателей. Вот, например, замечательно оформленный переплетчиками с использованием кожи и негнущегося картона в 1883 году в Санкт-Петербурге подробный очерк об адмирале Г.И. Бутакове. Составителями его биографии выступили Е. Березин и А. Де-Либрен. Кто из них преподнес литературную новинку в дар адмиралу И.М. Диковцу, известному в Севастополе? Надо полагать, в Морскую библиотеку реликвию передал сам Иван Михайлович или его наследники. Некоему М.И. Зеленину «в знак почтения» авторами было даровано пособие «Новые основы походной тактики». А от Михаила Ильича полезное издание проделало путь на тесные стеллажи Морской библиотеки.
Книгам, как и людям, угрожали не только каток времени и вихри истории. Время от времени с оглядкой на политическую конъюнктуру их собрания шерстили придирчивые, склонные к перестраховке цензоры в гражданском платье или при погонах. После них показавшиеся им подозрительными издания прятали за семью печатями либо пускали под нож, далее — в утиль. Вышедшей в 1897 году книге П.И. Белавенца «Двухсотлетие Российского флота» повезло больше. На титульной ее странице занудливый проверяющий шлепнул все-таки печатью «Проверено. 1939 год» (1937-й рядом!). На полку заповедного стеллажа творение П.И. Белавенца все-таки попало из-за оставленных им всего двух слов: «От автора». Я бы еще по выделил каллиграфический почерк, которым он обладал. В пору службы в армии моего поколения с трудом выявляли солдат, пусть недостаточно грамотных, но с хорошо поставленной рукой, на хлебную должность писаря. Сейчас мы пишем, как курица лапой. Выручают обделенные эмоциями компьютеры.
Доступ к книгам с автографами предельно ограничен. Таков порядок. К творению П.И. Белавенца прикасались руки лишь 5-6 исследователей, в том числе Аллы Бегуновой. Некогда Алла Владимировна работала... водителем в медицинском ведомстве города. Затем она взялась за перо. На творчество благотворно повлиял ее переезд на жительство в Москву. Она — авторитетный знаток истории военной формы, а также использования в армии лошадей.
Значительной известностью у читателей пользуется ее книга «Повседневная жизнь русского гусара в царствование Александра Первого». Алла Владимировна подарила эту книгу друзьям-севастопольцам с надписью: «Славному коллективу Морской библиотеки в знак глубокого уважения и с чувством большой признательности, так как работа над этой книгой начиналась в стенах Морской библиотеки...»
Бывшая наша землячка регулярно бывает в Севастополе, в Морской библиотеке. Библиотекарям-лазаревцам она подарила еще некоторые свои книги из серии «Исторические приключения»: «Камеи для императрицы», «Французская карта», «Черный передел», «Тайный агент ее величества» и другие.
Так мы с ответственной сотрудницей Морской библиотеки Еленой Бариновой перешли от стеллажей с книгами авторов дореволюционной поры к изданиям, появившимся в обозримый нами отечественный период. Елена Михайловна не скрывала читательских пристрастий, напротив — гордилась ими. Ей по душе произведения Валентина Пикуля. С легкой руки его севастопольского друга Вадима Щербицкого писатель исторического жанра однажды пользовался для работы книгами из фонда Морской библиотеки.
Это свидетельствует о том, что только в Севастополе Валентину Саввичу удалось найти нужные издания. В знак благодарности популярнейший среди читающей публики писатель прислал в Севастополь тома со своими произведениями. Это и «Битва железных канцлеров», и «Моонзунд». Под обложкой «Моонзунда» писатель представил себя в третьем лице: «Этой книгой Валентин Пикуль закончил писать на морскую тему. Дарю книгу офицерам Черноморского флота в библиотеку при Доме офицеров Краснознаменного Черноморского флота в Севастополе. Riga 20 октября 1975 года».
Автографы выдают характеры творческих людей. Вот, например, Александр Крон. В составе столичной писательской бригады он побывал в нашем городе в 1964-м и в 1970 годах. Программа мероприятия им была выполнена: встретился с личным составом на корабле, с читателями — в Морской библиотеке. Естественно, подписал прихваченные в московских издательствах тощие сборники своих произведений «Вечная проблема» и «На ходу и на якоре». Там, где положено, поставлены суховатые авторские надписи: «Военно-морской библиотеке Черноморского флота от автора», «Севастопольской Морской библиотеке. Александр Крон...» Не легла, надо полагать, на душу гостя поездка в Севастополь.
Различные пути-дороги вели в наш город пишущих людей. За Сергеем Сергеевым-Ценским командующий Краснознаменным Черноморским флотом каждый раз снаряжал катер. Суденышко мчало по морской глади в Алушту, где на Орлиной горе в гордом одиночестве обитал автор «Севастопольской страды».
По сложившейся традиции маститого писателя принимали в главном штабе, на кораблях и в Морской библиотеке. Нынче об этих событиях напоминают оставленные томища самой знаковой эпопеи, принадлежащей перу Сергея Николаевича, в том числе и те, которые были изданы в переводе в странах, как в то время принято было говорить, народной демократии. Предельно лаконичные дарственные надписи многолетний алуштинский отшельник непременно подписывал: «Акад. С. Сергеев-Ценский». Почему-то слова «Дом офицеров» он заключал в кавычки. Возможно, так было принято в дореволюционную пору.
Перед гостеприимными хозяевами я не мог скрыть своего пристрастия к творчеству уже упомянутого в этих заметках Константина Паустовского. Тогда же, 55 лет назад, на титульной странице одной из своих книг он написал: «Севастопольской Морской библиотеке от одного из ее читателей и почитателей». Константин Георгиевич действительно был читателем Морской библиотеки как в довоенные, так и в послевоенные годы. На него даже были оформлены карточки читателя. Мало того, упоминания о Морской библиотеке содержатся в произведениях и в письмах признанного классика.
В середине 30-х годов прошлого века, например, Константин Паустовский писал сыну Вадиму: «Окна (Банковской гостиницы.—Авт.) выходят на маленькую бухту, она называется Артиллерийской. В ней стоят только парусные суда. Я часто бываю в старинной Морской библиотеке. Она считается второй в Европе по богатству морских книг. Там есть приказы, написанные от руки Петром Первым. Но их очень трудно прочитать — у Петра Первого был очень плохой почерк, и писал он безграмотно. Есть много книг с гравюрами кораблей и морских боев...»
В наши дни падчерицей писателя, Галиной Арбузовой, опубликована глава «Непокой. Гостиница «Севастополь» из незаконченной второй части повести «Золотая роза». В ней Константин Георгиевич мысленно возвращается в упомянутый в письме сыну период жизни: "Когда в 1935 году я жил в Банковской гостинице и писал книгу о Черном море, то почти каждый день я приносил из библиотеки много морских книг и читал их почти без разбора...»
...Пока пишутся эти заметки, может быть, количество книг в фондах Морской библиотеки перевалило за три тысячи. Ведь писатели — наши современники, в том числе и местные литераторы, следуют примеру Сергея Сергеева-Ценского, Константина Паустовского, Валентина Пикуля и других своих великих предше-ственников. И в век компьютеров надписи на книгах, как и при Петре Первом, делают от руки.
А. КАЛЬКО.